Иногда возможность приходит по высокой цене. Выполняя нашу мечту о строительстве идеального дома, мы с мужем развеяли душевную боль по поводу нашей маленькой дочери.
Мы давно мечтали построить дом, в том числе домик для моей мамы, поэтому, когда появилась возможность купить большой участок в районе нашей мечты, мы запрыгнули на него. Собственность включала едва пригодный для жилья старый дом, в котором мы могли бы жить, проектируя новый дом. Мы переезжали в подвал моей матери во время строительства и, как мы надеялись, в новый дом через девять месяцев. С нашей точки зрения, несмотря на то, что нам пришлось переехать три раза менее чем за три года, это был надежный план на будущее нашей семьи.
С точки зрения нашей семилетней дочери, это был конец света. Как только она услышала эту новость, она заметно рухнула.
«Но вы даже не спросили меня. Я не могу покинуть наш дом. Это то место, где я вырос», - вопила она.
Я сильно недооценил ее внутреннюю связь с нашим старым домом.
Слезы текли по ее лицу. Я был ошеломлен глубиной ее чувств (и она думала, что уже повзрослела). Я указал, что пляж был в нескольких минутах ходьбы. Она получит дизайн своей комнаты. Бабушка будет жить по соседству. Ей даже не пришлось бы менять школу. Ничто из этого не имело значения.
Я сильно недооценил ее внутреннюю связь с нашим старым домом; в ее комнату с ее желтыми стенами и видом на задний двор; большое дерево, под которым она играла, и качели, свисающие с укрывающих его ветвей. Оглядываясь назад, мы должны были знать лучше, тем более что это был ее первый настоящий дом после того, как мы усыновили ее из России в 18 месяцев. Она уже пережила потерю в своей жизни, и теперь мы наносим больше; возможно, вызывая воспоминания - сознательные или неосознанные - о ранних первичных потерях ее родной матери и родной страны. Мы только переезжали через город, но для нее это, возможно, снова была другая страна.
По мере развертывания проекта перемены охватывали нас, как цунами, и волнообразные последствия нашего решения влияли на нас каждый день. Мы не только потеряли комфорт и привычность нашего первоначального дома, но и обменяли его на дом, который был немного лучше хижины. Пребывание было бы временным, но это было небольшое утешение. Семейные рутины и ритуалы затерялись в хаосе, так как мы с мужем проводили все наши часы без работы, встречаясь с архитекторами и подрядчиками и просматривая каталоги продукции и списки покупок. Вскоре мы начали собираться и переезжать, когда началось строительство.
Ночные ужасы, которые пережила наша дочь, когда мы впервые ее усыновили, вернулись в силу. Она регулярно болела в животе и начала ненавидеть школу. Её оценки снизились. Мы перестали общаться, потому что у нас не было времени или места для развлечений. Дружба была нарушена. Даже некоторые из ее игрушек пришлось упаковать из-за недостатка места. Она чувствовала себя одинокой и одинокой; по течению без причалов нашего старого дома. Наконец, на конференции родителей и учителей я поняла, как плохо ей стало. Учитель показал нам сочинение нашей дочери на тему «Чего я хочу». Там, в своем предварительном курсе третьего класса, она написала:
Хотел бы я проводить больше времени с мамой и папой.
Я скучаю по своему старому дому и делаю веселые вещи вместе, например, иду в зоопарк.
Слова были как удар молнии. Я уставился на бумагу, наполненную чувством вины и стыда. Сосредоточившись на будущем, мы забыли жить настоящим. Наша дочь дожила до этого момента, и ей было трудно примирить свои потери с лучшим будущим, которое мы обещали.
Я хотел бы сказать, что мы сразу же развернули корабль, но на самом деле прошло четыре года, прежде чем мы жили в новом доме и снова наслаждались семейными делами. Были ли мы неправы в том, что приступили к такому огромному проекту в те нежные годы, когда она была еще так уязвима? Оправдал ли конец жертвы?
Когда мы с ней сидим перед камином в нашем новом доме, создавая новые воспоминания, я знаю, что сделаю это снова и снова. Но я обязательно протяну еще несколько поездок в зоопарк по пути.
